1990 год:

ПНС: Расскажи историю ГО.

Е.Л.: Началось всё в 1982 году. Возникла группа ПОСЕВ, по названию известного издательства. Мы играли смесь панка, психоделии и музыки 60-х голов. До этого я жил два года у брата в Москве, и он постоянно привозил мне пластинки из новосибирского Академгородка. Так я слушал ТНЕ WHO и другие группы. Я втянулся в это, в 10 лет был фанатом этой музыки. и у меня есть как бы теория, что человек, завязанный в какой-то творческой среде и получивший информацию, через некоторое время... это как переполненный стакан. Просто накапливается творческая энергия. Я не знаю ни одного человека в этой среде, который через некоторое время не начал делать что-то свое. Когда мне было лет 16, у меня появилась идея собрать свою группу, и я тогда начал писать тексты. В Ленинграде я купил себе бас-гитару и собрал в Омске группу ПОСЕВ, где были. гитарист Кузя. наш нынешний басист. Мы играли два гола. В 1984 году после смены состава переименовали группу в ГО. Играли либо дома. либо в подвалах Омска. Было очень тяжело. поняли нас с1рашпо. Началось с того, что мать нашего Бабенко, будучи какой-то партийной, услышала наши записи и пошла в КГБ, сказала. Товарищи. мой сын втянут в антисоветскую организацию . В то время вокруг ГО образовалась такая тусовка, где ходили перепечатанные Аксенов, Стругацкие и т. д. И с марта 1985 года началось дело в КГБ. К ноябрю оно созрело. Они ходили, собирали информацию. Камикадзе трясли и всех остальных. Причем человеку угрожали тем. чего он больше всего боится. Один мой дискотечник знакомый привез как-то мне домой аппаратуру, записываться. Его потом встретили на остановке и сказали, что с твоей новорожденной дочкой могут быть неприятности. Он побелел лицом, пришел ко мне, забрал все и уехал. Так и на Камикадзе давили и на остальных. А я об этом только догадывался. На заводе, где я работал художником, мной начал интересоваться первый отдел. И в ноябре всех нас повязали. И стали шить глобальное дело по поводу антисоветской организации, террористического акта и т. д. Нам хотели вменить в вину подготовку к взрыву нефтекомбината. Начались угрозы. Раскрутка была вплоть до Москвы. Костю в течении одного дня забрали в армию, хотя у него сердечная недостаточность. Причем отправили на Байконур, где закрытая зона А мне угрожали тем, что если я не расскажу, откуда самиздат и т. д. мне начнут вкалывать так называемые правдогонные средства, т. е. наркотики, чтобы я в состоянии невменяемости что-то сказал. После этого дело повернут так, что я стуканул. Именно стуканул а не под давлением, Это продолжалось месяц. А я до этого ничего подобного не испытывал. наркотики не пробовал, ничего. И я тогда подумал, а есть ли смысл чем-то заниматься, Я просто решил с собой покончить. Написал бумажку. Кончаю с собой под давлением майора Мешкова Владимира Васильевича и т. д. Им каким-то образом стало известно об этом. Я до сих пор не знаю как. Меня забрали в психушку и дело приостановили. Со всех моих знакомых и друзей взяли подписку, что они не будут иметь со мной никаких дел. Было официальное предупреждение из прокуратуры. И когда через три месяца меня выпустили, мне не с кем было играть. И я сам начал учиться играть на разных инструментах и целый гол был один, сочиняя песни. Лед Под Ногами Майора , Тоталитаризм - это того времени. В Омской газете нас обозвали фашистами облили грязью. И 1982 году я в одиночку записал всT песни. Тогда и возник Красный Альбом и Оптимизм. Первым альбомом была Поганая Молодежь. Тогда же написал и Некрофилию. После этого мы поехали в Новосибирск на фестиваль Выступать мы даже не собирались. Но ЗВУКИ МУ запретили, и Мурзин предложил выступить вместо них. Мы и выступили, Через 20 минут выступления выключили аппарат. В Новосибирске есть некто Слуянов, ужасная сволочь. Это самый фашистский элемент во всем сибирском регионе. В общем, были звонки в Омское КГБ. Нас переписали, объявили проповедниками фашизма. После моего приезда в Омск меня решили опять забрать в психушку, на этого раз надолго. Я как раз познакомился с Янкой, Я взял свою куртку, мешок, системник и уехал. Это был 1987 гол и был целый год на нелегальном положении. Был объявлен розыск. Я объездил полстраны, пел песни под гитару. К декабрю 1987 года мне сообщили, что розыск прекратился. Я вернулся в Омск, месяц пожил тихо, потом записал песни Все Идет По Плану , Так Закалялась Сталь , Я очень торопился, потому что боялся, что опять начнется. Это был уже 1988 год. Мы ездили на новосибирский фестиваль, где выступали с Селивановым, Я вообще считаю, что это был лучший сибирский гитарист. Он покончил с собой в прошлом году. После Новосибирска мы начали активно гастролировать, причем играли обычно в подвалах. Ездили на панк-фестиваль в Прибалтику. Как это ни странно, нас там приняли очень хорошо. Играли в Москве, Ленинграде. Так прошел 1988 год. В 1989 году решили хорошо записаться. Поехали в Ленинград и на точке АУКЦИОНА начали записываться. В процессе работы я понял, что при хорошем качестве записи теряется что-то очень важное из того, что мы в это вкладываем. Я прекратил все записи, собрался и уехал в Омск, Сейчас записали прямо у меня дома четыре альбома. Очень грязно, жестко и живо. Я считаю, что так и должно быть.

ПНС: Сколько всего альбомов записали?

Е.Л.: Всего? Около 15-ти. Значит так, 1985 год - Поганая Молодежь, Оптимизм; 87 - Красный Альбом, Хорошо, Тоталитаризм. Некрофилия; 88 -Все Идет По Плану, Так Закалялась Сталь, Боевой СТИМУЛ, 30-ти минутный сольник Песни Радости И Счастья; 89 - Война, Здорово И Вечно, Армагедон-попс; Русское Поле Экспериментов, еше сборник Красный Марш - это различные варианты несен, ранее нигде не встречавшиеся. Еще несколько сольников. Я вообще думаю, что больше альбомы выходить не будут. Вот после Барнаула раза два выступим и все Потом с Янкой буду выступать. ПНС Сколько альбомов ты записал с Янкой?

Е.Л.: Так... Не Положено - 87, Домой! - 89, Ангедония - 89. Еще есть Тюменский Альбом, но Янка от него отказалась. В записи Тюменского Альбома принимал участие барабанщик из ИНСТРУКЦИИ ПО ВЫЖИВАНИЮ. он страшно лажал. Запись вообще получилась странная Но этот альбом более известен, чем остальные. У Янки пластинка готовится на отделении Мелодии кооператив Апрель , по-моему , Единственное условие - без матов. Поэтому из двух альбомов Янки будет сборник. ПНМ: А тебе здесь не светит пластиночка?

Е.Л., Я не хочу. Они предлагали, я отказался. Я с официальной информацией никаких отношений не имею принципиально, потому что все это потом обесценивается. Я не хочу, чтобы с нами было тоже самое, что с АКВАРИУМОМ.

ПНС: Состав ГО сейчас достаточно стабилен?

Е.Л.: Мы играем вместе года полтора. Были маленькие периоды чисто для отдыха. Мы друг без друга просто не можем. Это, как коммуна. Хотя я думаю, что после Барнаула надо прекращать. Ситуация в стране такая, что даже на роке деньги делают. Это же полная профанация. Народ на концерты идет либо как на дискотеку, попрыгать, поорать, либо идут эстеты, чтобы послушать какое тут арпеджио, какой тембровый пласт. Я не считаю, что рок - это музыка или эстетика. Я считаю, что рок - это такое религиозное движение.

ПНС: Шаманство.

Е.Л.: Да, даже не то, что шаманство. Это. когда человек просто выходит, и все это, как молитва. Это должно быть так! Приходится заниматься тем, что ты либо развлекаешь толпу, т. е. устраиваешь шоу типа АУКЦИОН, либо играешь для эстетов. А я хочу играть то, что мы играли в подвалах Новосибирска. Мне лучше, когда собирается десять человек в зале, но тех, кто приходит именно меня послушать. А у нас такое, видимо, невозможно. На Западе, например, есть независимые залы и благотворительные фонды, чтобы музыканты, которых любит человек во всей Европе, могли заниматься музыкой и работать где-то. Я собираю пластинки и могу привести много таких примеров,

ПНС: Писали, что во Франции выходит диск ГО.

Е.Л.: В ФРГ вышел сборник мирового панка. Там американские, английские, австралийские, даже таиландские и перуанские команды. И наши две песни туда вошли. Они же выпускают сейчас нашу сорокапятку. А французы хотели сделать из нас попс. Т. е. чтобы мы очень хорошо записались, с электронными барабанами, синтезаторами. Я отказался. Они сейчас переправляют наши записи на европейские панк-фирмы, которые выпускают кассеты или пластинки. Я об этом узнаю в последнюю очередь. И не знаю точно, что там вышло. Датчане пластинку выпускают. Мне это, в общем-то, не очень интересно. На Запале никто не в состоянии понять, что здесь происходит. Там рока как такового сейчас вообще нет. Я не знаю ни одной команды, которая сравнилась бы с тем, что Башлачев делал. У них другая ситуация. Рок - чистая эстетика, либо веселый попе, на котором можно отдохнуть. А у нас сейчас целая волна групп старается пробиться на Запал. Я не знаю, зачем. Там все очень рационально, очень хорошо. Все по полочкам, даже культура. Сейчас меня опять но Францию приглашают Я, наверное, не поеду. Там просто мыслят иначе. У нас же нее наоборот, все через жопу. Они этого не понимают. Они воспринимают все, что здесь творится, как некий авангард, причем именно эстетический авангард. То, что здесь абсолютно серьезно, от души. для них как эстетика. Как абсурд, как патология. Если бы они поняли, что это такое, они бы ужаснулись.

1999 г.:

Е.ЛЕТОВ: Поясню: было очень много вопросов, почему между альбомом "Сто лет одиночества" 1992 года и альбомами 1995 - 1996 годов мы ничего не делали. В это время было создано несколько сотен стихов, собственно говоря, я занимался только поэзией. Наконец, это будет издано и будет показано, чем мы занимались всё это время, чем занимаемся, когда не выпускаем альбомы. Потому что мы не только пишем песни. По моим понятиям, каждый наш альбом - это некий шаг. Я не должен повторяться. Все альбомы 1987 года - это один альбом. Они записаны в одном звуке, в одной тематике, с одним принципом построения текста. Следующие альбомы, 1988 года - "Всё идёт по плану" и т.д. - другой звук, всё совершенно иначе, ближе к готике. Специально плохо записаны и так грязно звучат. Альбомы 1989 года - "Русское поле экспериментов" и т.д. - совершенно эпатажное звучание, специально записано а перегрузе, как никто не писал в то время. Все тогда старались записаться максимально попсово. Мы полностью разрушили эту стихию. Каждый раз народ этого не понимает. Понимает через какое-то время, год или два. Начинает кричать: "давай Русское поле-!" или "давай Винтовка - это праздник!" А поначалу все говорят: "ой-ёй-ёй! Да что же это за звук?!" Далее, все ожидали от нас чудовищного панка, - и вдруг возникает "Прыг-Скок". Ну, совершенно ни в какие ворота не лезет. При этом название меняется на какое-то совершенно безобразное. Следующий альбом - "Сто лет одиночества". Я считаю, самый красивый aльбом за всю историю нашей группы. Мы с Кузьмой над ним просто дико работали вдвоём, полтора года, изо дня в день. Потом мы просто работали над текстами, каждый работал над стихами. Постепенно рождался новый тип построения музыки. Мы в принципе сделали то, что называется "стена звука". Записали два альбома, "Солнцеворот" и "Невыносимую лёгкость бытия", в истории рока с таким звуком никто ещё не записывался. Поколения это ещё оценит. Это опять никто не понял, это опять поймут через какое-то время. То, что мы сейчас сочиняем - опять будет новое и совершенно непохожее на предыдущее. Параллельно занимаемся кучей проектов, пишем авангардные проекты типа "Коммунизма". Хотели выпустить серию из 4 альбомов под названием "Передозировка", то, что никуда не вошло, по тем или иным причинам: или материал концептуально не подходил, либо нам просто не хотелось это никуда вставлять. У группы "Посев" было записано 8 альбомов.

В.: Ты упомянул проект "Коммунизм": не собираешься его возродить?

Е.ЛЕТОВ: Я бы хотел, да не получается. Для этого время прошло, дух уже не тот. Весело уже не получится. Человек, который, скажем, прошёл войну, он иначе начинает смеяться. Это было ясно на "Хронике пикирующего бомбардировщика". Когда ты хоронишь половину своего народа, выходишь из окопа - и из всего взвода пять человек с винтовкой - после этого хохотать особо, честно говоря, не получается. Не выходит клоунады такой.

В.: А разве "Коммунизм" был таким весёлым проектом?

Е.ЛЕТОВ: Да, изначально это было очень весело, мы даже хотели сделать совместный проект с Жариковым - "ДК" и "Коммунизм" вместе.

В.: А кому вы сейчас помогаете?

Е.ЛЕТОВ: Я не скажу. Но я помогаю.